В каждый период российской истории существовали социальные группы, которые давали стране гораздо больше, чем страна давала им. В давние времена это были нещадно эксплуатируемые крестьяне, затем солдаты, бескорыстно погибавшие во славу отечества. В советские годы даже спортсмены, теряя годы и здоровье в изнурительных тренировках, завоевывали медали на международных соревнованиях и олимпиадах, но в дальнейшем жили на крайне скромные, по мировым меркам, зарплаты и пенсии. (Например, великий хоккеист Ольмеков зарабатывал копкой могил). Ученые, обеспечивавшие по-настоящему высокий уровень советской науки, оплачивались в лучшем случае на уровне квалифицированных рабочих, и стояли в очередях за пельменями и прочей едой.
Сейчас, похоже, эту эстафету приняли мелкие предприниматели. Экономика им явно недоплачивает. Во всем мире (а в 1990-е годы – и в России) известно, что малый и средний бизнес – дело рискованное, хлопотное, нервное, но дающее хорошие доходы. Средний европейский, американский, азиатский предприниматель обязательно богаче среднего госслужащего.
У России, как всегда, особый путь. Во-первых, отечественный предприниматель – дойная корова госаппарата. Во-вторых, российский бизнесмен, в глазах большинства населения, — вор и супостат, повинный в растущих ценах на все товары и услуги. Причем ежедневный опыт общения с чиновниками и правоохранителями, с одной стороны, и с бизнесменами, с другой, убеждает в ином, – предпринимателей просто эксплуатируют. Малый и средний бизнес выполняет огромную работу – строит, продает, перевозит, снабжает, подключает, ремонтирует, и так далее. Но каждый раз что-то мешает ему разбогатеть: то естественные монополии в очередной раз повышают цену на электроэнергию, воду и газ, и рост затрат съедает всю маржу. То регулирующие органы внезапно ограничивают наценку в частном бизнесе (как это недавно случилось с аптеками, и чуть не половина ассортимента стала убыточной). То Центральный Банк РФ устанавливает валютный курс на таком уровне, что отечественный товар сразу становится неконкурентоспособным по сравнению не то что с китайским, но даже с украинским.
А самое главное – бизнес конкурирует за рабочую силу с могучим госсектором, и проигрывает эту конкурентную борьбу. Когда выпускник университета решает, куда ему наняться – в госконтору, где можно спокойно ждать очередного повышения по службе, или в частную фирму, где придется пахать на хозяина (и вместе с хозяином), он выбирает госконтору. Социологические опросы последних лет упорно показывают возрастающую привлекательность работы на государство по сравнению со слабеющим интересом к работе в частном бизнесе.
Социально-политическое устройство современного российского общества таково, что без малого и среднего бизнеса нельзя обойтись (как, в свое время, нельзя было обойтись без крепостных крестьян), но при этом ничто не заставляет общество платить предпринимателям «справедливую» цену за их услуги. Однако сегодняшний мелкий предприниматель – не крепостной. И если сам он не готов бросить свой магазин или риэлтерское агентство, и уехать куда глаза глядят, то своих детей он старается отправить учиться и работать за границу. Статистика свидетельствует о том, что семьи бизнесменов – главный поставщик российских школьников и абитуриентов на мировой рынок образовательных услуг.
Здесь мы опять сталкиваемся с несовпадением мировых тенденций и российской действительности. В большинстве стран мира буржуазия (даже мелкая: лавочники, владельцы авторемонтных боксов, агенты по продаже недвижимости, и тому подобные) заинтересована в сохранении существующего социально-экономического строя, и является опорой правящих режимов. В современной России малый и средний бизнес осознает свое угнетенное положение и недоволен общественным устройством.
Малый и средний бизнес видит, что, независимо от собственных усилий, у него нет перспектив благополучного развития. Первый пример. В начале 1990-х «челноки», рискуя здоровьем и жизнью, таскали огромные баулы из Китая и Турции на наши барахолки, обеспечивая товарное предложение и борясь с дефицитом. Как российская экономика отблагодарила «челноков» за спасение национальной валюты? Никак. Дефолт 1998 года ликвидировал «челноков» как класс, как в 1930-е уничтожили кулаков.
Второй пример. Всю 1990-первую половину 2000-х частные предприниматели создавали магазины. Во второй половине 2000-х в крупные города пришли федеральные и международные розничные сети, и малый розничный бизнес с тех пор умирает. Малый бизнес все это видит, и делает для себя выводы. К сожалению, эти выводы никак не совпадают с долгосрочными интересами нашей страны.
Статья опубликована в журнале «Деловая среда»