В феврале этого года я участвовал в работе очередного, седьмого по счету, Красноярского международного экономического форума. На нем были «вброшены для обсуждения» разные тезисы про модернизацию. Власть представляло много народу, но основным докладчиком был Игорь Шувалов – руководитель аппарата премьера В. Путина. Он вице-премьер, экономист, очень продвинутый, давно известный и достаточно молодой ещё человек.
Я бы определил жанр этого форума как фокус-группу всего современного российского общества. Собираются со всей страны чиновники федерального уровня, предприниматели, эксперты, медийные люди: журналисты, редакторы. В качестве экспертов приглашают учёных. В этот раз был сделан крен в сторону науки и образования, больше обычного было ректоров ВУЗов. Зал на пленарном заседании на пятьсот человек. Два рабочих языка – русский и английский. Иностранцы были, но немного. Я был приглашён в качестве одного из лекторов, выступал с докладом, посвященном Русской модели управления.
Один из круглых столов был назван «Университеты нового поколения». На круглый стол по университетам было приглашено пять выступающих, четверо из них – это ректоры успешных, быстро прогрессирующих ВУЗов:
- Валерий Радаев – первый проректор Государственного Университета Высшая школа экономики;
- Андрей Волков – ректор Московской школы управления Сколково, а до этого — ректор нашей Тольяттинская академии управления.
- Третьим выступающим был ректор Московского института стали и сплавов Дмитрий Ливанов – человек, оказывающий очень сильное влияние на разработку государственной концепции реформирования высшего образования.
- Выступал ректор Государственной школы экономики Сергей Гуриев – очень известный экономист, любимец всей экономической тусовки в стране, сегодняшний аналог Бухарина. Был также его первый проректор по развитию – Алексей Ситников.
И пятый ВУЗ, ректора которого как хозяина мероприятия вынуждены были пригласить – Сибирский федеральный университет (Красноярск). То, что рассказывал ректор КрасГУ Ваганов, сильно отличалось от того, что говорили ректора московских ВУЗов.
Люди они совершенно специфичные, эти четверо московских ректоров, потому что, по большому счёту, они привыкли, что они белые вороны, и что их ВУЗы отличаются от остальных большинства университетов страны. Они привыкли не подлаживаться под обстоятельства, они знают себе цену, они знают цену своим ВУЗам, они котируются на мировом рынке, и без обиняков говорят всё, что они думают о нашем высшем образовании. Главное, для чего их позвали, — чтобы они рассказали, как у них это устроено, как они добились таких успехов.
Общее впечатление: планируемая реформа, базирующаяся на наработках продвинутых ВУЗов – резкий разрыв со всем предыдущим опытом российской и советской системы образования. Принципиальный отказ от большинства положений и традиций. Неоднократно говорили о том, что наши традиции скорее мешают, чем помогают.
Первое, на чем они настаивали, – что в университетах должны работать настоящие учёные. Кто учёный, определяется исключительно международно признаваемыми рейтингами, «рейтингами цитирования». Продвинутые ВУЗы в упор не признают такие заслуги учёных как публикации в отечественных журналах, даже в так называемых «ВАКовских». Они в своих рейтингах и продвижении преподавателей, учёных, признают публикации в международных реферируемых журналах. Именно это свидетельство признания авторитета ученого. А другие, по их мнению, не должны работать в хороших ВУЗах.
Второе, о чем говорили ректоры-реформаторы: система организации классических университетов, какой она унаследована, безнадежно устарела и должна быть пересмотрена. Вплоть до мелочей. Начнём с того, что заседание кафедры – это рудимент. Ну зачем преподавателям надо собираться и чём-то друг с другом разговаривать? На личные темы они могут поговорить в любое время, а к организации учебного процесса заседание кафедры не имеет отношения.
В качестве возможных образцов для подражания приемлем только опыт лучших университетов мира. Не тех, которых тысячи и десятки тысяч по всей планете, а лучших ВУЗов, на которые надо ориентироваться: Гарвард, Стэнфорд, Лондонская школа экономики, тому подобные. К обучению необходимо допускать только хороших студентов, мотивированных, умеющих работать.
К сожалению, в связи с демографической ямой общее число молодёжи стремительно уменьшается. Соответственно, уменьшается и число студентов, достойных хороших университетов. В частности, на круглом столе отмечалось, что если раньше элитные ВУЗы страны отбирали лучших из лучших. и значительная часть способной молодёжи оставалась за бортом приличных университетов, то сейчас, по мнению ректоров этих продвинутых ВУЗов, большая часть достойных людей может легко туда поступить и получить хорошее образование.
Другая проблема, сильно сдерживающая реформирование образования, – невостребованность по-настоящему образованных выпускников. Им просто некуда идти, — нет высокотехнологичных производств и современных научных учреждений. А в имеющиеся отсталые институты они не идут, чтобы не терять квалификацию. Поэтому они вообще никуда не идут, они едут. Едут в аэропорт, обычно в Шереметьево. Дальше – кому как повезёт. Часть на Запад, часть на Восток, за пределы бывшего Советского Союза. Европа, Америка, Австралия…
Те русские, кто сегодня реально занимается наукой, особенно в технических и естественных областях, большей частью работают за пределами Российской Федерации. Дело не только в зарплате, но и в системе продвижения, в системе рангов, потому что мировой рынок требует потенциальных учёных по способностям, по усердию, по образованию. А в наших учреждениях науки и образования продвижение по другим критериям, в основном, — по принадлежности к школе, по академической лояльности, по хитрости и приспосабливаемости. Нынешняя система сложная, организационно восходящая к средневековым временам, и весьма коррупционная.
Могу сказать, что общее настроение, общее понимание, которое, судя по всему, есть в Кремле и в той экспертной среде, к которой прислушиваются, заключается в следующем: Наше высшее образование на собственной основе реформе не подлежит, это как налоговая полиция: легче закрыть, чем реформировать – проку не будет. Настолько оно коррумпировано и погрязло во внутреннем кумовстве. Настроение по этому поводу не то чтобы депрессивное… Настроение у тех, кто поднялся повыше и знает побольше – «Надо начинать с нуля!» Не реформировать академическую и образовательную среду в России, а с самого начала строить новую структуру, которая изначально является частью мирового рынка науки и образования. То, что выживет на мировом рынке, – то и есть российский университет нового поколения, а что не выживет, кого не цитируют, куда не идут хорошие студенты, где не готовят востребованных выпускников – то «отсохнет».
Сейчас рынок хорошего преподавательского труда уже глобален, рынок студентов становится глобальным на наших глазах. Скажем, рынок студентов MBA глобален уже лет десять. Рейтинг бизнес-школы на чем базируется, на каких показателях? На сколько карьерных ступенек поднимаются их выпускники и насколько преувеличивается их зарплата по годам после окончания бизнес-школы. То есть результат.
По итогам форума выяснилось, что на общих и пленарных заседаниях накопилось недовольство, негативный настрой по отношению к власти. В конце концов, власть обиделась, Шувалов сказал прямо, что вы нас обвиняете, а на себя, мол, посмотрите. Мы-то из всех самые продвинутые, уже модернизированные. С себя начинайте, бизнесмены и ректоры. Мы-то, правительство, и так много делаем.
На «университетском» круглом столе реакция зала, где сидели представители обычных ВУЗов, враждебная. Как писал Чехов (после провала на премьере «Чайки»), «воздух сперся от ненависти». Вопросов почти не задавали. Все понимали, что люди, сидящие в зале, слушатели круглого стола – деканы факультетов, ректоры ВУЗов, заведующие кафедрами, — они по одну сторону баррикад. Они представляют стрелецкое войско, устаревшее, обреченное на погибель. А сидящие напротив четверо ректоров-реформаторов – это «птенцы гнезда Петрова», лощеные, с почти родным английским языком, которые в упор не видят национальных границ. И это ощущение взаимной ненависти и обреченности находящихся в зале доминирует.
Рядом со мной сидел начальник главного управления образованием в министерстве путей сообщения. Он говорил, что у него в подчинении 19 только ВУЗов, включая такой продвинутый ВУЗ, как Московский институт инженеров транспорта; много техникумов и ПТУ. И вот с какой же глубокой ненавистью он комментировал все, что говорилось из президиума! Он рассказывал: «Как я, например, проверяю ВУЗ? Я приезжаю в институт, собираю всех: «Сотовые телефоны все на стол!». Запираю кабинет и иду с ректорами, проректорами по коридорам, чтобы они не предупредили, куда мы идем. И говорю: «В коридор направо, третья дверь налево!» – заходим. Там лекция; заходим, и требую список группы и считаю, сколько присутствуют. Если меньше половины – «Ага, не ходят! Плохо организован учебный процесс!» То есть он понимает свою задачу как обеспечение явки студентов. И вот человеку с таким типом мышления пытаются привить реформирование по европейскому образцу, болонский процесс… Какой тут болонский процесс?!
Я думаю, централизованного реформирования высшего образования не будет. Нет таких сил. Дело не в деньгах. Нет сил, нет политической воли. С первых же шагов реформы власти испортят отношения со всей страной, потому что реформирования не хотят ни большинство преподавателей, ни подавляющее большинство ректоров, да и студентам оно не нужно. Зачем? Учиться с утра до вечера как в физтехе? Зачем, когда можно спокойно, как в большинстве ВУЗах страны, почти ничего не делать между сессиями. А в сессию немножко поучил, курсовую или диплом скачал в Интернете, и все довольны: и преподаватели, и студенты. Только вот покупаем товары иностранные, скоро лечиться и учиться будем за границей, так как то, что делают наши выпускники, нам же самим и не нужно. Живем хорошо, работаем плохо.
Если в системе высшего образования оставить всё как есть, то накопленного запаса прочности лет на 10-15 хватит. А может, и чуть больше. Образования, полученного в рядовом университете, достаточно, чтобы делать нормальную спокойную карьеру в своем городе. И ВУЗы некоторое время еще будут находить нужное поголовье студентов. Но потом всё, лавочка закроется. Может даже на одно поколение не хватить, потому что, если ничего не менять, то следующее поколение абитуриентов не будет учиться в этих ВУЗах. Оно поедет в те университеты, российские и зарубежные, которые присутствуют на мировом рынке.
В-общем, каждый конкретный ВУЗ должен решить для себя: «Будем реформироваться или нет?». Выбрать стратегию. Преподаватель и студент – для себя, зав. кафедрой – для себя, проректор и декан – для себя. Каждый на своем месте может что-то изменить к лучшему. Студент — перестать лоботрясничать и начать учиться всерьез. Он должен понять, что иначе он против себя работает, против своего будущего, что без хорошего образования он все равно закрывает себе дорогу вперед. Преподаватели? Пока что у них сейчас нет стимула хорошо работать. Хорошо работающий преподаватель по своему благополучию ничем не отличается от плохо работающего. А начальству еще сложнее, потому что начальство – ректоры, проректоры, деканы – если они хотят что-то улучшить, они неизбежно вступают в конфликт со студентами и с преподавателями, с заведующими кафедрами… Оно им надо? Надо иметь очень сильную личную мотивацию и очень неуживчивый характер, чтобы чего-то захотеть. Вот почему инновационные ВУЗы (в частности, ТАУ), обычно возникают на пустом месте, где не надо ничего ломать и менять.
Разумеется, вся Россия не сможет измениться. Страна полностью, «одним куском», не сможет войти ни в мировой рынок, ни в мировую цивилизацию. Войдет по частям. Будут островки жизни на мировом уровне, с такой же работой, такой же культурой, такими же отношениями между людьми. Эти островки будут содержать целые регионы и целые мегаполисы. Одновременно будут отдельные части России, где жизнь станет деградировать, приличные люди будут оттуда уезжать. Разрыв будет увеличиваться. Каждый должен решить, где он будет жить и чего он хочет. Получать спокойненько образование на средненьком факультете средненького университета и потом знать, что карьеру придется делать по знакомству, по родственным связям; или покупать за деньги должность, копить на новую должность, за повышение платить. Или рассчитывать, что входишь в современную конкурентную жизнь, и тебе уже не светит сделать карьеру в провинциальной конторе, – там по другим критериям ценят людей. Уже выбирать другую судьбу…