В истории человечества не так уж часто случалось, что окружающий человека пейзаж радикально менялся на глазах одного-единственного поколения. Исключения бывали или после природных катастроф, или в результате хозяйственных подвигов. Например, американские школьные учебники восторженно описывают, как пионеры на Диком Западе занимали пустые прерии, распугивали бизонов, а уже через десяток лет там до горизонта простирались колосящиеся поля. Или израильтяне гордо показывают аэрофотоснимки пустынных пастбищ до прихода туда еврейских колонистов и фотографии тех же мест через полтора-два десятилетия – сплошь сады и ухоженные поля.
У нас на Верхней Волге мы уже двадцать лет наблюдаем не менее масштабную революцию. Типичный ландшафт колхозного периода – засеянные зерновыми культурами поля – почти исчез и занимает около 1% территории области. С крахом плановой экономики и быстрой гибелью колхозов и совхозов ярославское сельское хозяйство резко сжалось, сосредоточившись вокруг городов и вдоль трасс Москва-Холмогоры и Кострома-Рыбинск. Поля зарастают мелколесьем, то есть разными сорными деревьями – тополем, осиной, ольхой, березой, кустами. Но это временная фаза; дальше мелколесье само собой смениться смешанным, а кое-где и хвойным лесом. Лет через сто пейзаж будет мало отличаться от того, который тысячу лет назад увидели славянские земледельцы, придя в эти места. Леса, реки, озера, болота. Правда, останутся города, дороги, дачные поселки, но они не займут большую площадь.
Что это – шаг назад? Отступление цивилизации? Не думаю. Скажите честно, хуже ли мы стали жить после краха сельского хозяйства в Нечерноземье? Наоборот, в магазинах появились продукты, население перестает выращивать на огородах картошку, голода никто не боится. Зато природа стала намного разнообразнее. Фермы больше не загаживают реки навозом, поэтому рыбы стало больше, раки встречаются гораздо чаще. Увеличилась площадь лесов, значит, больше разной живности. В небе постоянно кружат хищные птицы, их с каждым годом все больше, а ведь это верный индикатор биологического разнообразия. Так что, с точки зрения природы, крушение плановой экономики – очень даже позитивное явление.