Сейчас в «кухонных» разговорах поднимается тема нравственного убожества нынешней элиты по сравнению с большевиками. Коммунисты, мол, разумеется, конченые злодеи и душегубы, но зато борцы за идею. Полстраны поубивали, полстраны разорили, но не ради своих шкурных интересов, а ради будущего счастья (как они его понимали). Не случайно в годы перестройки население подозревало партийных функционеров в тайном вывозе за границу капиталов, предназначенных для нужд КПСС (так называемое «золото партии»).
Заметьте, подозревало не в том, что они выводят финансовые активы на личные счета, а в том, что пополняют секретную партийную кассу. А вот, мол, теперешние чиновники-силовики, разные там генералы и прокуроры, никаких идеалов не имеют, думают только о личной выгоде, и отнимают чужое имущество не на превратно понятое ими благо страны, а для вывоза на собственный оффшор.
Все эти разговоры, по большому счету, свидетельствует о переходе российской элиты на новый, более высокий, по сравнению с ХХ веком, уровень развития. Теперь сановники ощущают себя уже не «винтиками» государства, а отдельными личностями, имеющими собственные, отличные от государственных и даже от корпоративных, интересы (что доказывается выводом активов не в какой-нибудь «общак», а на личный счет).
Полстолетия русская интеллигенция боролась за появления таких автономных индивидуумов, независимых от общественных мифов. Писатели, поэты-барды и сатирики неустанно уговаривали сограждан выйти из плена коллективистских иллюзий, забыть о несбыточном коммунистическом муравейнике, призывали взять на вооружение общечеловеческие рыночные правила и начать строить благополучную жизнь для себя и своих детей.
Вот, наконец, сбылось, появились такие люди. Естественно, сначала появились на верхних этажах общественной пирамиды. Однако интеллигенция не признала это событие за долгожданный приход нового поколения государственных мужей, и требует их замены. В общем, та же ситуация, как с профессором Преображенским и Шариковым. В утешение им можно процитировать Бродского «…Но ворюга мне милей, чем кровопийца…».